Врачебная тайна и несчастный случай на производстве


Несчастный случай
 
В 2013 году на территории научно-исследовательского института сотрудница получила травму. Пострадавшая прошла следующие этапы оказания медицинской помощи: скорая помощь, приёмное отделение больницы (нейрохирург, компьютерная томография, письменный отказ от предложенной госпитализации), почти 2-хмесячное лечение в поликлинике у невролога.
Работодатель был не согласен с медициной по поводу диагнозов, длительности временной нетрудоспособности, Медицинским заключением о характере полученных повреждений здоровья в результате несчастного случая на производстве и степени их тяжести (лёгкий вред). Трудовой кодекс РФ разрешает в случаях, необходимых для проведения расследования, привлечение специалистов-экспертов за счёт средств работодателя (Трудовой кодекс РФ, ст. 229.2, абзацы 2 и 3). Привлекли меня - частного врача, судебно-медицинского эксперта. Ознакомившись с материалами служебного расследования, убедился, что «мой» раздел представлен только указанным Медицинским заключением и листами нетрудоспособности.
 
Служебное расследование
 
Комиссия по моей просьбе оперативно доставила в скорую помощь, больницу и поликлинику письменные запросы на отсутствующие медицинские документы. Реакция была различной.
 
1. Полное удовлетворение запроса в виде предоставления заверенных копий медицинских документов.
 
2. Частичное удовлетворение запроса в виде предоставления заверенной копии амбулаторной карты, начиная со дня травмы. Из неполного документа стало известно, что за два месяца пациентке выставлено 11 диагнозов. И только первый из них «Сотрясение головного мозга» мог иметь отношение к несчастному случаю. Но диагноз не был подтверждён объективными данными и через 25 дней его прекратили выставлять. Остальные диагнозы не имели никакого отношения к контакту шлагбаума и головы:
√ Вестибуло-атаксический синдром
√ Астено-вегетативный синдром
√ Цефалгический синдром, декомпенсация
√ Гипертензионный синдром (артериальное давление за 2 месяца наблюдения ни разу не измерено)
√ Ангиопатия сетчатки обоих глаз. Пресбиопия. Начинающаяся катаракта обоих глаз
√ Дисциркуляторная энцефалопатия II степени сосудистого генеза
√ Дисциркуляторная энцефалопатия II степени смешанного генеза
√ Дисциркуляторная энцефалопатия (после магнитно-резонансной томографии головного мозга)
√ Дисциркуляторная энцефалопатия 2-й степени смешанного генеза (сосудистого, посттравматического)
√ Протрузии дисков между 5-м и 6-м шейными позвонками справа, между 6-м и 7-м шейными позвонками (после магнитно-резонансной томографии шейного отдела позвоночника).
«Запенсионность» пациентки и обилие «возрастных» диагнозов позволяли предположить, что указанные заболевания имелись и до травмы. Повторный запрос в поликлинику на «дотравматическую» часть амбулаторной карты оказался безрезультатным. Данная информация составляет, по мнению главного врача, врачебную тайну.
 
3. Полный отказ в предоставлении документа. Со ссылкой на:
3.1 Трудовой кодекс РФ, статья 229 «Порядок формирования комиссий по расследованию несчастных случаев», в которой нет ни слова о документах. Автор отказного письма, видимо, имел в виду статью 229.2 «Порядок проведения расследования несчастных случаев», в которой указано, что включается в материалы расследования несчастного случая. В перечислении, кроме Медицинского заключения и прочего, имеются экспертные заключения специалистов, другие документы по усмотрению комиссии. И подчёркивается: «Конкретный перечень материалов расследования определяется председателем комиссии в зависимости от характера и обстоятельств несчастного случая».
3.2 Постановление Министерства труда и социального развития РФ № 73 от 24.10.2002 «Об утверждении форм документов, необходимых для расследования и учёта несчастных случаев на производстве, и Положения об особенностях расследования несчастных случаев на производстве в отдельных отраслях и организациях». В министерском нормативе нет ничего противоречащего Трудовому кодексу РФ. А если бы было, то следует исходить из требований закона. Более того, в Постановлении указано, что примерный перечень документов, формируемых в ходе расследования несчастного случая, установлен в Трудовом Кодексе РФ. И вновь акцентируется: «Конкретный объем материалов расследования определяется председателем комиссии в зависимости от характера и обстоятельств каждого конкретного происшествия» (п. 22).
3.3 приказы Министерства здравоохранения и социального развития РФ:
√ Схема определения тяжести повреждения здоровья при несчастных случаях на производстве (№ 160 от 24.02.2005);
√ О формах документов, необходимых для расследования несчастных случаев на производстве (№ 275 от 15.04.2005).
√ Об утверждении статистического инструментария по учёту пострадавшего от несчастного случая на производстве, вместе с "Инструкцией по заполнению учетной формы N 59-НСП/у "Извещение о пострадавшем от несчастного случая на производстве, обратившемся или доставленном в медицинскую организацию" (№ 1045н от 30.12.2009).
 
Приказы содержали, по мнению главного врача, исчерпывающий перечень необходимого для расследования. Запрошенное комиссией в приказах не значилось.
Таким образом, юридическое обоснование отказов было некорректным.
Пришлось выполнять экспертное исследование на ограниченном материале.
 
Врачебная тайна
 
В связи с этим случаем меня заинтересовали правовые взаимоотношения между комиссией по расследованию несчастного случая на производстве и медицинскими учреждениями в трёх последних медицинских законах:
√ "О здравоохранении" Закон РСФСР от 29.07.1971
√ «Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан» №  5487-I от 22.07.1993
√ "Об основахохраны здоровья граждан в Российской Федерации" Федеральный закон № 323-ФЗ от 21.11.2011
Правоведы формулировали определение врачебной тайны примерно одинаково в течение десятилетий. Обязанность не разглашать её была всегда (см. табл. 1).
Закон 1971 года умалчивал об ответственности за разглашение. Поэтому обязанность сохранения врачебной тайны была декларативной. В 1993 году вводится наказание:
«Лица, которым в установленном законом порядке переданы сведения, составляющие врачебную тайну, наравне с медицинскими и фармацевтическими работниками с учетом причиненного гражданину ущерба несут за разглашение врачебной тайны дисциплинарную, административную или уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации, законодательством субъектов Российской Федерации» (ст. 61, ч. 5). В настоящее время ответственность заключается в следующем (табл. 2). В законе 2011 года подобный текст отсутствует, но в законодательстве сохранились процитированные статьи об ответственности и право их применения.
 Врачебная тайна никогда не была абсолютной. Исключений из неё, позволявших предоставлять сведения, составляющие врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя, в 1971 году было 2, в 1993 – 6, в законе 2011 года – сначала 11, потом 10 (табл. 3). Таким образом, врачебная тайна сужалась, а ответственность за её нарушение расширялась.
Интересующее нас исключение стало действовать с 01.01.2012 года (ст. 101, ч. 2):
«4. Предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается …
7) в целях расследования несчастного случая на производстве и профессионального заболевания, а также несчастного случая с обучающимся во время пребывания в организации, осуществляющей образовательную деятельность» (ст. 13 «Соблюдение врачебной тайны»).
Не все организаторы здравоохранения усвоили эту новацию. За предшествующие годы десятки поколений врачей привыкли охранять врачебную тайну от производственников.

Похожие публикации автора:
Могут ли родственники умершего в больнице получить его медицинские документы для проведения независимой судебно-медицинской экспертизы?
Вестник здравоохранения Тюменской области, специализированное медицинское издание (газета), № 15-16 (66-67), октябрь 2014. С. 4

Независимый судебно-медицинский эксперт
Семячков Анатолий Кириллович
Тюмень, 8 90 44 913-000 или 8 (3452) 913-000