Выговор эксперту за процессуальные нарушения



 
 Нач против зама
 
Во время матча тренер по общефизической подготовке хоккейной команды «Газовик» на трибуне выбил кулаком глаз болельщику, оказавшемуся сотрудником газеты "Тюменские известия" (см.). За комиссионную экспертизу по резонансному «хоккейному делу» начальник Государственного учреждения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» объявил выговор мне - своему заместителю по экспертной работе.
В четверг 11 июля 2007 года срочно и вне плана он провёл разгромный методический совет, на котором дал выход своей ярости. Это был сплошной ор, в котором, кроме "экспертизы, не стоящей выеденного яйца", конструктива не было (см.). Когда человек орёт, я теряю интерес к разговору с ним, даже если он начальник. Единственное, что я пытался донести до руководства, что обсуждение этих вопросов преждевременно: дело ещё не передано в суд.  На следующий день начальник издал приказ, в котором расписал процессуальные нарушения, допущенные, по его мнению, при выполнении экспертизы: «Семячков А.К. производил самостоятельно сбор объектов и направление их на необоснованные исследования, разрешил частичное уничтожение вещественного доказательства» (см.).
Так был брошен спасательный круг обвиняемому: выговор позволял ходатайствовать об исключении заключения комиссии экспертов из числа доказательств. Это был единственный в истории Бюро приказ, когда эксперт наказывался за процессуальные нарушения и избыточно проведенные исследования, повлекшие финансовые расходы.  При том, что «ядро» экспертного заключения – выводы не подвергались ни малейшему сомнению.
После этого начальник ушёл в отпуск, неслучайно оставив за себя не меня – единственного заместителя, а заведующего отделом. Так совпало, что шеф отдыхал в одном санатории с  главным редактором газеты "Тюменские известия". Вне Бюро начальник был для всех "рубахой-парнем", "славным малым", "своим в доску", прекрасно усвоившим принципы Карнеги (см.) и донельзя изворотливым человеком. Поэтому и руководил Бюро 38 лет. Про себя я называл его "семь пятниц на неделе". Поэтому, полагаю, он убедительно втолковал газетчику, что издал приказ из высоких принципиальных соображений.
Я запланировал, по возвращении начальника, уйти в сентябрьский отпуск (см.). Но опередила болезнь. Я приканчивал 60 год своей жизни. Нервотрёпка с "хоккейной" экспертизой декомпенсировала сердечко. Лёжа на операционном столе, наблюдал по монитору как кардиохирург, попыхивая облачками контраста, исходящими из внутрисосудистого катетера, продвигался по моим венечным артериям, поражённым атеросклерозом. Сужение сосудов показалось столь значительным, что я, знавший со студенческой патологической анатомии о коллатеральном кровообращении, ощутил его подсознанием. И с таким сердцем я веду столь бесшабашный образ жизни (см.). В самые узкие места двух из трёх магистральных артерий сердца поставили стенты (расширяющие просвет трубочки). Далее реабилитация, в том числе и санаторная. Впервые я потратил так много времени на лечение - более четырёх месяцев (см.). Закончилось инвалидностью третьей группы (см.).
 
Зам против нач
 
Болезнь, временно освободив меня от рабочей суеты, помогла поближе протиснуться к смыслу жизни. 5 сентября в Калининском районном суде г. Тюмени начался уголовный процесс "тренер - болельщик" под председательством судьи Черкасовой Галины Геннадьевны. Приказ начальника мог лишить его важнейшего доказательства. У меня как у соруководителя учреждения за 26 лет немало было выговоров. Но они касались только меня. А этот был особенный по своей направленности. Поэтому впервые в своей жизни я решился взвесить свою правду на весах Фемиды.
Принять судебное решение правильное и быстро по этому трудовому спору не стоило выеденного яйца. В спешке ("торопися не надо", как поговаривают северные ханты и манси) начальник забыл отобрать у меня объяснение. А Трудовой кодекс РФ гласит: "До применения дисциплинарного взыскания работодатель должен затребовать от работника письменное объяснение" (ст. 193).
30 октября направил мировому судье Ленинского района г. Тюмени исковое заявление, в котором я в первую очередь оспаривал процессуальные и прочие нарушения. Об отсутствии  объяснения упомянул последней строкой (см.). Был дан старт гражданскому судопроизводству, который продвигался паралелльно уголовному.
13 декабря судья в уголовном процессе получила из Бюро, в удовлетворение ходатайства адвоката тренера, приказ о моём выговоре и удовлетворила ходатайство прокурора о запросе решения мирового судьи по гражданскому делу  об отмене приказа (см.). Это убедило меня в том, что не зря пытаюсь отменить приказ.
18 декабря после неизбежных процессуальных стадий (см., см., см.) моё дело приняла мировой судья судебного участка № 10 Игнатьева Виолетта Генриховна (см.).
В уголовном суде уже 20 декабря было доложено, что "мировым судьёй Игнатьевой рассматривалось дело в отношении Семячкова к бюро судебно-медицинской экспертизы, но письменной информации нет" (см.).
После очередных процессуальных витков (см., см., см.) состоялись 16-17.01.2008 судебные заседания по моему делу (см.). На первом из них присутствовала корреспондентка газеты "Тюменские известия", которая статью писать не стала, но оставила мне свои протокольные записи (см.).
23 января получено мотивированное решение: судья пожурила меня за процессуальные нарушения, признала, что срок обращения в суд пропущен мной по уважительной причине, отменила приказ (см.).  Я мог быть доволен точностью весов Фемиды.
 
Судья против закона
 
Начальник лично представлял в суде интересы ответчика и 24 января подал апелляционную жалобу на решение мирового судьи (см.).
20 марта федеральный судья Ленинского районного суда г. Тюмени Гусаркова Татьяна Александровна провела судебное заседание (см.), на котором я огласил свои возражения на жалобу начальника (см.). 
26 марта получил мотивированное аппеляционное решение, в котором судья изящно подменила обязательность моего письменного объяснения  устными объяснениями на методсовете и отменила решение мирового судьи: приказ снова обрёл жизнь (см.). Тандем "тренер-начальник" добился своего.
Состоявшееся заведомо неправедное решение по ходатайству защиты тренера было приобщено к уголовному делу. Но к этому времени судья Черкасова Г.Г. сама разобралась в многочисленных доказательствах, как истинных, так и сфабрикованных. 11 апреля вынесла тренеру приговор: 3 года условно и 2 млн рублей в счёт компенсации морального вреда (см.).  Вина подсудимого доказана, в том числе следственными экспериментами, заключением нашей комиссии экспертов и моими показаниями в суде. Кассационная инстанция подтвердила приговор (см.).
 
Зам против судьи
 
Таким образом, выговор, который «оживила» судья Гусаркова Т.А., не сыграл предназначенной ему роли в уголовном процессе. Моя борьба за отмену приказа утратила первоначальный смысл и приобрела самостоятельную жизнь. 
12 мая я обратился с надзорной жалобой в Президиум Тюменского областного суда (см., см.).
28 мая «Тюменские известия» выдали огромную статью Наумовой В.Д.  "О болевых приёмах и способах защиты" (см.). Заместитель главного редактора в статье неосторожно взяла под защиту меня и заключение комиссии экспертов. В ответ начальник принёс главному редактору свой ответ.
4 июня он был опубликован, несмотря на противоположное мнение уголовного суда как первой, так и кассационной инстанции (см.). И здесь шеф не удержался от лжи: оказывается, решение Гусарковой Т.А. "без права обжалования".
26 июня областной суд принял постановление, которым отменил апелляционное решение и оставил в силе решение мирового судьи (см.). При этом надзорная инстанция не утруждала себя разбором процессуальных нарушений, уделила внимание только отсутствию письменного объяснения.  Ответчик не стал оспаривать постановление в Верховном Суде РФ: так далеко влияние его должности не распространялось. 
Приказ умер окончательно через год после рождения, а я приобрёл поневоле опыт судебного сутяжничества.
 
Эпилог
 
23 июня начальник, накануне решения областного суда и упреждая его, объявил мне новый выговор, но по другому поводу. На этот раз за неисполнение должностных обязанностей (см.). В действительности это было наказание за то, что «осмелился». Началась новая фаза деформирования и без того искорёженных весов Правосудия. В соответствии с русской пословицей «С сильным не борись» закончилась она через два месяца моим увольнением по инициативе работодателя. Из экспертного учреждения, которому отдал 36 лет жизни, из них ¾ как заместитель по экспертной работе (см.).